19:49
...
пивнаяУлица — место, где проститутки бывают чаще всего, но она же для них и самое враждебное место. На улице случается всякое — драки, изнасилования, ограбления. С начала семидесятых годов XIX века у проституток появляется новая территория, где они подвержены меньшему риску, а заодно и больше зарабатывают: пивная. Среди моралистов поднялась настоящая паника: теперь в пивные стали ходить люди, испытывающие жажду не только в обычном смысле слова, — в промежутке между двумя кружками они не прочь отойти с официанткой в заднюю комнату… В пивной Анфер, в пивной Нанас, в пивной Картуш, в пивной Каид, в пивной Одалисок можно занедорого взойти на седьмое небо прямо посреди ночи. Проститутки впервые появились в пивных в массовом порядке в 1867 году в связи со Всемирной выставкой — тогда впервые женщинам разрешили подавать мужчинам спиртное и пиво; они воспользовались этой возможностью, чтобы предложить клиентам и другие услуги, о которых изящно рассказывает нижеследующая листовка, копиями которой был в свое время завален Сенатский квартал: "Пивная Сенат, улица Вожирар, 369. Теперь принято, чтобы официантки носили особые костюмы. Мы считаем, что лучший костюм — это простой костюм. Поэтому с сегодняшнего дня наши официантки одеты купальщицами. Как вы знаете, наши официантки — самые что ни на есть красавицы, так что этот костюм им очень идет. Придите к нам и оцените сами. Они подадут вам напитки высочайшего качества".
Они ведут себя живо, они молоды, они не слишком задумываются о стыде, одежда подчеркивает всю их телесную красоту, они развлекают клиентов своим видом, разговорами, позами. Они присаживаются за стол к клиенту и "любезничают" с ним. Поднеся ему несколько рюмок, они намекают ему, что не прочь отойти с ним в комнату в отеле близ пивной; хозяева обоих заведений давно обо всем договорились. В каждой пивной есть свои правила: на правом берегу официанток не кормят за счет заведения, и они обязаны платить хозяину известную сумму, в Латинском квартале официантка платит хозяину 2 франка каждое утро, но вечером ей причитается ужин за его счет. Разумеется, собственник тоже получает известный процент от этой деятельности, зависящий от "качества" официантки и от количества "обслуженных" ею клиентов. Когда девушка "хорошо продается", хозяин пивной снимает ей квартиру в близлежащем доходном доме, если только жилой комнаты нет в самой пивной (такое случается, но крайне редко). Режим дня гораздо более щадящий, чем в борделе, — рабочий день начинается в три часа дня, с наступлением полуночи девушка имеет право уйти спать. Пивные были в особенной моде у студентов, лицеистов, служащих, им нравилась эта атмосфера равенства, доступности и сексуальности. В некоторых пивных, например в Мулен-Роз (не путать с Мулен-Руж!), имелся подвал, служивший расширенной задней комнатой; другие отделяли часть общего зала тонкой фанерной перегородкой, за которой помещались узкие комнатки, где "все происходило без какого-либо намека на интимность, тем более что дамам было рекомендовано никоим образом не стараться делать все потише, с тем чтобы клиенты, пришедшие просто пропустить стаканчик в приятной компании, задумались — а не заказать ли им кое-что поинтереснее?".
Каждая пивная превращается в своего рода эротический театр, в котором официантки должны своими костюмами и своей манерой двигаться будоражить воображение присутствующих. "Восточная пивная. Приходите к нам посмотреть на султанш наших дней. Сегодня мы открываем храм Венеры. Весь мир желает видеть его великолепных богинь в их изысканных костюмах". "Блондинки, крашенные перекисью водорода, и рыжие, крашенные хной, чепчики эпохи Возрождения, украшенные поддельными бриллиантами; корсажи, бархат, рукава с прорезями, закатанные по локоть, несвежие воротнички — вот в каком виде они предстают перед вами".
Газовый свет, табачный дым, опьянение, скамейки, обитые рыжей кожей, резкое освещение, сколько хочешь выпивки. В этой горячечной атмосфере везде прячется любовь. Здесь романтические юноши переживают свой первый роман, пусть мимолетный. Нужно быть человеком, совершенно разочарованным в жизни, как Гюисманс, и уставшим от нее, как его герой Дезессент, чтобы презирать и порицать этих сумасшедших, попадающих в ловушку, искусно выставленную здешними девками, которые, несмотря на свой привлекательный вид, все равно паразитируют на обществе, как и все проститутки. "Несмотря ни на что, эти официантки оставались такими же глупыми, такими же корыстными, такими же злыми и такими же отвратительными, как и бордельные проститутки. И те и другие пьют, не испытывая жажды, смеются без причины, сходят с ума от ласк незнакомых людей, осыпают друг друга оскорблениями, постоянно поправляют шиньон без малейшей на то причины; но несмотря ни на что, даже по прошествии стольких лет, парижская молодежь так и не поняла, что девки из пивных были несравненно ниже проституток из великих борделей, как с точки зрения телесной красоты, так и с точки зрения умения одеваться. Боже мой, говорил Дезессент, как же они тупы, эти люди, что толпятся в этих пивных; ведь вдобавок к тому, что они проводят время зря, они еще и забывают об опасности низменных соблазнов, они забывают подсчитать, сколько на самом деле они должны заведению за заказанное вино, не замечают, что им приносят счет на большую сумму, рассчитывая, что они дадут больше чаевых" (Ж.-К. Гюисманс "Наоборот").
То же самое происходит и в провинции — все города наполняются пивными, к неудовольствию торговцев лимонадом, которые пытались себя защитить, отправляя петиции в мэрии. Неконтролируемый рост количества этих заведений, которому способствовало и то, что в пивных без ограничений работали несовершеннолетние, сумел приостановить закон от 24 февраля 1888 года.
кафэЭстафету у пивных приняли кабаре и кафе. Прежние бандерши превратились в держательниц кабаре. В 1905 году комиссариат Монса отметил, что в городе существует более двадцати заведений, прислуга которых в полном составе занимается проституцией. В Анжере все такие заведения находились в одном специально отведенном квартале. В Париже в 1900 году проститутка могла заработать в кафе от 15 до 20 франков в праздничные и выходные дни. Они постоянно переходят из одного кафе в другое, если в какой-то вечер они не находят клиентов, они могут отправиться спать со своим любовником, заплатив хозяину кафе. Клиенты — в основном солдаты и рабочие, алкоголь продается с наценкой с нуля часов. Существуют самые разные типы кафе. Есть кафе с веселой и даже кокетливой обстановкой, в которых бывает приятно посидеть подольше, есть грязные и отвратительные, больше похожие на кабаки, вроде тех, что на бульваре Гренель, в которые ходил Макорлан: "Обстановка была совершенно кошмарная. Стены голые, беленные известью. По стенам подгнившие скамейки, обитые бархатом, некогда красным, а ныне протертым до дыр и странного желтого цвета. Десяток хромоногих столов, истыканных и изрезанных ножом. Клиенты всегда приходят компаниями, уже пьяные, лица их не внушают ничего хорошего; рука инстинктивно тянется к рукоятке кинжала. Когда они уселись, из-за занавески к ним подходит карлик, по его виду не поймешь, какого он пола. В руках у него нечто вроде шарманки, он рывками крутит ее ручку, звучит унылая отвратительная музыка. В этот момент в потолке открывается люк и на лестнице, занимающей половину зала, появляются сначала ступни, затем голые икры, затем короткая розовая ночная рубашка, затем и голова… Кто это? Наверное, когда-то это была женщина, сейчас видно только, что это существо вида homo sapiens и что занятие его — проституция".
В кафе, расположенные рядом с бойнями, ходят странные типы с оружием, полиция туда и нос боится сунуть. В портовых кафе поют странные песни, играет странная музыка, слышна сирена трансатлантического лайнера, матросы пытаются там почувствовать себя на твердой земле. В кафе на бульварах близ Оперы ночью всегда горит очень яркий, враждебный свет, там сонные проститутки в два часа ночи пытаются "склеить" жирных пузатых клиентов, те их совсем не хотят, но боятся слово сказать. В течение ночи обязательно наступает ключевой момент, когда в права вступает желание, когда в комнатушке какого-нибудь жалкого отеля начинается известный всем церемониал:
"Войдя в комнату, мужчина снимает шляпу и промокшее под дождем пальто, кладет на стул свои испачканные грязью брюки. Он бросает на свою спутницу подозрительные взгляды. Потом он ждет, монотонно покачивая головой, пока она будет готова предстать перед ним. Этот момент очень важен для обоих существ, которые совершенно случайно сошлись вместе только для одного — для того, чтобы обменять любовь на деньги. Они почти ничего друг другу не говорят… Они обнялись, они договариваются о том, как они совершат свою сделку. Они внимательно следят друг за другом. В зеркале отражается арабеска, перепутанные линии которой похожи на их сплетенные тела. Внимательный человек заметит пустоту всего происходящего. Иногда, окинув погасшим взглядом несчастную, зарабатывающую в этот самый момент свои деньги, клиент пытается пробудить в ней какое-то чувство. Он старается. Зачем? Ради нее или просто хочет помочь ей лучше сделать ее работу? Никто не может сказать. Но с самого первого момента их встречи женщина ставит барьер его возможностям. Она тоже старается изо всех сил, вкладывает в дело все свое бесстыдство, отдается ему вся без остатка, а он, воспринимая все это как бы издалека, требует от своей партнерши нового…"
Чем ближе к ночи, тем цены ниже. Чем позднее, тем темнее на улицах. Кучера ночью дают клиентам скидки и проститутки тоже. Куда им идти? Игра продолжается в редких ресторанах, открытых допоздна: "Туда ходят для того, чтобы искупаться в роскоши, особенно циничной в отдельных кабинетах. Брутальность и грубость всего происходящего оставляют следы везде: от зеркал — дамы пытаются своими драгоценностями писать на них неприличные слова и даже рисовать непристойные сцены — до роялей, куда распутники ради смеха выкидывают объедки и выливают шампанское".
Девушки пристают даже к самым старым клиентам, толкают их, едят из их тарелок, пьют из их бокалов, затем переходят к следующему столу. Ночной ресторан — последнее прибежище проституток: "Красавица приближается неспешными шагами, небрежно помахивая огромным веером, официанты спотыкаются о шлейф ее платья, ее юбки опрокидывают стулья. Дойдя до места, она ставит свой букет в графин с водой, швыряет на стол шляпку, плащ, веер, все это занимает меньше секунды, подходит хозяин, убирает со стола лишнее, после этого красавица, которую можно здесь же купить, наконец решает присесть".
певичкиВ некоторых ресторанах есть сцена, на ней выступают певички. Котелки, шляпы, черные плащи, шубы — весь присутствующий народ отбивает ритм и аплодирует похабным куплетам, а некоторые парочки под музыку отправляются в отдельные кабинеты. Кабаре с самого начала было местом свиданий, и эта его роль закрепилась за ним не только в Париже, но и по всей стране. В Гренобле в начале XX века было пятьдесят — шестьдесят кафе, где работали от пятисот до двух тысяч проституток. В Рубе в 1881 году домами свиданий служили семьдесят четыре кабаре. В Бресте таких кафе было минимум пятьдесят. В Лионе их было столько, что никто не мог сосчитать, сколько именно. В 1836 году председатель городского совета Кот-дю-Нор в ужасе писал в Министерство юстиции: "Кажется, что в настоящее время эта заразная болезнь поразила все наше общество, весь Кот-дю-Нор охвачен ею, и маленькие деревушки, и большие. В нашем районе, особенно на основных дорогах, располагается значительное количество кабаре, которые на самом деле являются прибежищами проституток и развратников, где предаются пороку юные девушки из наших мест. Ничто не может их удержать, ведь эти же кабаре служат прибежищем для воров и убийц, хранилищем и рынком краденого. Там регулярно происходят кражи, ночные нападения, самые преступные акты насилия".
Кабаре тоже весьма разнообразны. В одних девушек сгоняют на эстраду для того, чтобы убрать подальше от похотливых лап клиентов — в таких местах за выпивку платят вперед, а танец стоит 2 су, в других совсем еще молодые девушки проводят целые дни в отдельных кабинетах, получая плату от хозяина заведения, в третьих вообще только женщины и работают и все торгуют собой, от хозяйки до посудомойки. Клиенты — рабочие, ремесленники — остаются довольны, буржуа ужасаются подобному разврату и пишут петицию за петицией. Полиция реагирует и проводит расследования. Так, 10 июля 1880 года комиссар города Ля Бастид под Бордо[21] направляет своему начальнику следующий доклад: "Мы видели, как периодически клиенты целовали официанток; и даже как официантки целуют клиентов. Также засвидетельствованы случаи, когда посетители усаживали официанток к себе на колени, обнимали их за талию. Периодически официантки садятся с молодыми людьми в закрытые экипажи и курят. Засвидетельствованы случаи, когда клиентам делались непристойные предложения".
Буржуа предпочитают музыкальные кафе. Они вошли в моду в восьмидесятые годы XIX века и стали особенно популярны в провинции. Не существовало ни одного городка, где не было бы своего музыкального кафе с четырьмя-пятью певичками. Певички одновременно проститутки. Мужчины хорошо это знают, и тот, кто поставит певичке бокал шампанского за свой счет, имеет право в перерыве между песнями увести ее в отдельный кабинет. Существует целый рынок труда этих, как они себя называют, "артисток лирического жанра" (центр его находится в Париже), где их нанимают агенты, распространяющие в газетах объявления, привлекающие юных девушек, заинтригованных музыкой и театром. Агенты затем распределяют своих клиенток по музыкальным кафе, где девушки обязаны спать с клиентами до двух, а то и до пяти часов утра. В обмен на это они получают всего лишь обещание вывести их "на большую сцену". Общественное мнение было возмущено поведением этих певичек. С 1903 года профсоюз "артисток лирического жанра" начал вести активную кампанию в защиту своих членов. Вот как об этом писала в 1906 году "Юманите":
"Заработок несчастных составляет 1–5 франков, они вынуждены платить за еду и жилье в заведении, где работают, цены хозяин устанавливает, какие хочет. Певички обязаны спать с теми клиентами, которые их выбрали, если они отказываются, их немедленно выставляют на улицу без выходного пособия… Международный конгресс коммунистов решил призвать национальные комитеты потребовать от исполнительной власти осуществлять отныне надзор и наказывать владельцев театральных и музыкальных агентств за противозаконные действия, а равно и владельцев открытых для публики заведений, которые под предлогом того, что представляют в своих стенах искусство, на самом деле поощряют и живут за счет проституции". Два месяца спустя Министерство внутренних дел издало циркуляр, призванный навести порядок в отношениях певичек и хозяев кафе. Ничего не вышло… В музыкальных кафе все равно каждый день был аншлаг, все равно там было полно проституток.
Они ведут себя живо, они молоды, они не слишком задумываются о стыде, одежда подчеркивает всю их телесную красоту, они развлекают клиентов своим видом, разговорами, позами. Они присаживаются за стол к клиенту и "любезничают" с ним. Поднеся ему несколько рюмок, они намекают ему, что не прочь отойти с ним в комнату в отеле близ пивной; хозяева обоих заведений давно обо всем договорились. В каждой пивной есть свои правила: на правом берегу официанток не кормят за счет заведения, и они обязаны платить хозяину известную сумму, в Латинском квартале официантка платит хозяину 2 франка каждое утро, но вечером ей причитается ужин за его счет. Разумеется, собственник тоже получает известный процент от этой деятельности, зависящий от "качества" официантки и от количества "обслуженных" ею клиентов. Когда девушка "хорошо продается", хозяин пивной снимает ей квартиру в близлежащем доходном доме, если только жилой комнаты нет в самой пивной (такое случается, но крайне редко). Режим дня гораздо более щадящий, чем в борделе, — рабочий день начинается в три часа дня, с наступлением полуночи девушка имеет право уйти спать. Пивные были в особенной моде у студентов, лицеистов, служащих, им нравилась эта атмосфера равенства, доступности и сексуальности. В некоторых пивных, например в Мулен-Роз (не путать с Мулен-Руж!), имелся подвал, служивший расширенной задней комнатой; другие отделяли часть общего зала тонкой фанерной перегородкой, за которой помещались узкие комнатки, где "все происходило без какого-либо намека на интимность, тем более что дамам было рекомендовано никоим образом не стараться делать все потише, с тем чтобы клиенты, пришедшие просто пропустить стаканчик в приятной компании, задумались — а не заказать ли им кое-что поинтереснее?".
Каждая пивная превращается в своего рода эротический театр, в котором официантки должны своими костюмами и своей манерой двигаться будоражить воображение присутствующих. "Восточная пивная. Приходите к нам посмотреть на султанш наших дней. Сегодня мы открываем храм Венеры. Весь мир желает видеть его великолепных богинь в их изысканных костюмах". "Блондинки, крашенные перекисью водорода, и рыжие, крашенные хной, чепчики эпохи Возрождения, украшенные поддельными бриллиантами; корсажи, бархат, рукава с прорезями, закатанные по локоть, несвежие воротнички — вот в каком виде они предстают перед вами".
Газовый свет, табачный дым, опьянение, скамейки, обитые рыжей кожей, резкое освещение, сколько хочешь выпивки. В этой горячечной атмосфере везде прячется любовь. Здесь романтические юноши переживают свой первый роман, пусть мимолетный. Нужно быть человеком, совершенно разочарованным в жизни, как Гюисманс, и уставшим от нее, как его герой Дезессент, чтобы презирать и порицать этих сумасшедших, попадающих в ловушку, искусно выставленную здешними девками, которые, несмотря на свой привлекательный вид, все равно паразитируют на обществе, как и все проститутки. "Несмотря ни на что, эти официантки оставались такими же глупыми, такими же корыстными, такими же злыми и такими же отвратительными, как и бордельные проститутки. И те и другие пьют, не испытывая жажды, смеются без причины, сходят с ума от ласк незнакомых людей, осыпают друг друга оскорблениями, постоянно поправляют шиньон без малейшей на то причины; но несмотря ни на что, даже по прошествии стольких лет, парижская молодежь так и не поняла, что девки из пивных были несравненно ниже проституток из великих борделей, как с точки зрения телесной красоты, так и с точки зрения умения одеваться. Боже мой, говорил Дезессент, как же они тупы, эти люди, что толпятся в этих пивных; ведь вдобавок к тому, что они проводят время зря, они еще и забывают об опасности низменных соблазнов, они забывают подсчитать, сколько на самом деле они должны заведению за заказанное вино, не замечают, что им приносят счет на большую сумму, рассчитывая, что они дадут больше чаевых" (Ж.-К. Гюисманс "Наоборот").
То же самое происходит и в провинции — все города наполняются пивными, к неудовольствию торговцев лимонадом, которые пытались себя защитить, отправляя петиции в мэрии. Неконтролируемый рост количества этих заведений, которому способствовало и то, что в пивных без ограничений работали несовершеннолетние, сумел приостановить закон от 24 февраля 1888 года.
кафэЭстафету у пивных приняли кабаре и кафе. Прежние бандерши превратились в держательниц кабаре. В 1905 году комиссариат Монса отметил, что в городе существует более двадцати заведений, прислуга которых в полном составе занимается проституцией. В Анжере все такие заведения находились в одном специально отведенном квартале. В Париже в 1900 году проститутка могла заработать в кафе от 15 до 20 франков в праздничные и выходные дни. Они постоянно переходят из одного кафе в другое, если в какой-то вечер они не находят клиентов, они могут отправиться спать со своим любовником, заплатив хозяину кафе. Клиенты — в основном солдаты и рабочие, алкоголь продается с наценкой с нуля часов. Существуют самые разные типы кафе. Есть кафе с веселой и даже кокетливой обстановкой, в которых бывает приятно посидеть подольше, есть грязные и отвратительные, больше похожие на кабаки, вроде тех, что на бульваре Гренель, в которые ходил Макорлан: "Обстановка была совершенно кошмарная. Стены голые, беленные известью. По стенам подгнившие скамейки, обитые бархатом, некогда красным, а ныне протертым до дыр и странного желтого цвета. Десяток хромоногих столов, истыканных и изрезанных ножом. Клиенты всегда приходят компаниями, уже пьяные, лица их не внушают ничего хорошего; рука инстинктивно тянется к рукоятке кинжала. Когда они уселись, из-за занавески к ним подходит карлик, по его виду не поймешь, какого он пола. В руках у него нечто вроде шарманки, он рывками крутит ее ручку, звучит унылая отвратительная музыка. В этот момент в потолке открывается люк и на лестнице, занимающей половину зала, появляются сначала ступни, затем голые икры, затем короткая розовая ночная рубашка, затем и голова… Кто это? Наверное, когда-то это была женщина, сейчас видно только, что это существо вида homo sapiens и что занятие его — проституция".
В кафе, расположенные рядом с бойнями, ходят странные типы с оружием, полиция туда и нос боится сунуть. В портовых кафе поют странные песни, играет странная музыка, слышна сирена трансатлантического лайнера, матросы пытаются там почувствовать себя на твердой земле. В кафе на бульварах близ Оперы ночью всегда горит очень яркий, враждебный свет, там сонные проститутки в два часа ночи пытаются "склеить" жирных пузатых клиентов, те их совсем не хотят, но боятся слово сказать. В течение ночи обязательно наступает ключевой момент, когда в права вступает желание, когда в комнатушке какого-нибудь жалкого отеля начинается известный всем церемониал:
"Войдя в комнату, мужчина снимает шляпу и промокшее под дождем пальто, кладет на стул свои испачканные грязью брюки. Он бросает на свою спутницу подозрительные взгляды. Потом он ждет, монотонно покачивая головой, пока она будет готова предстать перед ним. Этот момент очень важен для обоих существ, которые совершенно случайно сошлись вместе только для одного — для того, чтобы обменять любовь на деньги. Они почти ничего друг другу не говорят… Они обнялись, они договариваются о том, как они совершат свою сделку. Они внимательно следят друг за другом. В зеркале отражается арабеска, перепутанные линии которой похожи на их сплетенные тела. Внимательный человек заметит пустоту всего происходящего. Иногда, окинув погасшим взглядом несчастную, зарабатывающую в этот самый момент свои деньги, клиент пытается пробудить в ней какое-то чувство. Он старается. Зачем? Ради нее или просто хочет помочь ей лучше сделать ее работу? Никто не может сказать. Но с самого первого момента их встречи женщина ставит барьер его возможностям. Она тоже старается изо всех сил, вкладывает в дело все свое бесстыдство, отдается ему вся без остатка, а он, воспринимая все это как бы издалека, требует от своей партнерши нового…"
Чем ближе к ночи, тем цены ниже. Чем позднее, тем темнее на улицах. Кучера ночью дают клиентам скидки и проститутки тоже. Куда им идти? Игра продолжается в редких ресторанах, открытых допоздна: "Туда ходят для того, чтобы искупаться в роскоши, особенно циничной в отдельных кабинетах. Брутальность и грубость всего происходящего оставляют следы везде: от зеркал — дамы пытаются своими драгоценностями писать на них неприличные слова и даже рисовать непристойные сцены — до роялей, куда распутники ради смеха выкидывают объедки и выливают шампанское".
Девушки пристают даже к самым старым клиентам, толкают их, едят из их тарелок, пьют из их бокалов, затем переходят к следующему столу. Ночной ресторан — последнее прибежище проституток: "Красавица приближается неспешными шагами, небрежно помахивая огромным веером, официанты спотыкаются о шлейф ее платья, ее юбки опрокидывают стулья. Дойдя до места, она ставит свой букет в графин с водой, швыряет на стол шляпку, плащ, веер, все это занимает меньше секунды, подходит хозяин, убирает со стола лишнее, после этого красавица, которую можно здесь же купить, наконец решает присесть".
певичкиВ некоторых ресторанах есть сцена, на ней выступают певички. Котелки, шляпы, черные плащи, шубы — весь присутствующий народ отбивает ритм и аплодирует похабным куплетам, а некоторые парочки под музыку отправляются в отдельные кабинеты. Кабаре с самого начала было местом свиданий, и эта его роль закрепилась за ним не только в Париже, но и по всей стране. В Гренобле в начале XX века было пятьдесят — шестьдесят кафе, где работали от пятисот до двух тысяч проституток. В Рубе в 1881 году домами свиданий служили семьдесят четыре кабаре. В Бресте таких кафе было минимум пятьдесят. В Лионе их было столько, что никто не мог сосчитать, сколько именно. В 1836 году председатель городского совета Кот-дю-Нор в ужасе писал в Министерство юстиции: "Кажется, что в настоящее время эта заразная болезнь поразила все наше общество, весь Кот-дю-Нор охвачен ею, и маленькие деревушки, и большие. В нашем районе, особенно на основных дорогах, располагается значительное количество кабаре, которые на самом деле являются прибежищами проституток и развратников, где предаются пороку юные девушки из наших мест. Ничто не может их удержать, ведь эти же кабаре служат прибежищем для воров и убийц, хранилищем и рынком краденого. Там регулярно происходят кражи, ночные нападения, самые преступные акты насилия".
Кабаре тоже весьма разнообразны. В одних девушек сгоняют на эстраду для того, чтобы убрать подальше от похотливых лап клиентов — в таких местах за выпивку платят вперед, а танец стоит 2 су, в других совсем еще молодые девушки проводят целые дни в отдельных кабинетах, получая плату от хозяина заведения, в третьих вообще только женщины и работают и все торгуют собой, от хозяйки до посудомойки. Клиенты — рабочие, ремесленники — остаются довольны, буржуа ужасаются подобному разврату и пишут петицию за петицией. Полиция реагирует и проводит расследования. Так, 10 июля 1880 года комиссар города Ля Бастид под Бордо[21] направляет своему начальнику следующий доклад: "Мы видели, как периодически клиенты целовали официанток; и даже как официантки целуют клиентов. Также засвидетельствованы случаи, когда посетители усаживали официанток к себе на колени, обнимали их за талию. Периодически официантки садятся с молодыми людьми в закрытые экипажи и курят. Засвидетельствованы случаи, когда клиентам делались непристойные предложения".
Буржуа предпочитают музыкальные кафе. Они вошли в моду в восьмидесятые годы XIX века и стали особенно популярны в провинции. Не существовало ни одного городка, где не было бы своего музыкального кафе с четырьмя-пятью певичками. Певички одновременно проститутки. Мужчины хорошо это знают, и тот, кто поставит певичке бокал шампанского за свой счет, имеет право в перерыве между песнями увести ее в отдельный кабинет. Существует целый рынок труда этих, как они себя называют, "артисток лирического жанра" (центр его находится в Париже), где их нанимают агенты, распространяющие в газетах объявления, привлекающие юных девушек, заинтригованных музыкой и театром. Агенты затем распределяют своих клиенток по музыкальным кафе, где девушки обязаны спать с клиентами до двух, а то и до пяти часов утра. В обмен на это они получают всего лишь обещание вывести их "на большую сцену". Общественное мнение было возмущено поведением этих певичек. С 1903 года профсоюз "артисток лирического жанра" начал вести активную кампанию в защиту своих членов. Вот как об этом писала в 1906 году "Юманите":
"Заработок несчастных составляет 1–5 франков, они вынуждены платить за еду и жилье в заведении, где работают, цены хозяин устанавливает, какие хочет. Певички обязаны спать с теми клиентами, которые их выбрали, если они отказываются, их немедленно выставляют на улицу без выходного пособия… Международный конгресс коммунистов решил призвать национальные комитеты потребовать от исполнительной власти осуществлять отныне надзор и наказывать владельцев театральных и музыкальных агентств за противозаконные действия, а равно и владельцев открытых для публики заведений, которые под предлогом того, что представляют в своих стенах искусство, на самом деле поощряют и живут за счет проституции". Два месяца спустя Министерство внутренних дел издало циркуляр, призванный навести порядок в отношениях певичек и хозяев кафе. Ничего не вышло… В музыкальных кафе все равно каждый день был аншлаг, все равно там было полно проституток.